Весёлый пескарь, Из Северной Сосьвы
Леонид Бабанин
ВЕСЁЛЫЙ ПЕСКАРЬ из СЕВЕРНОЙ СОСЬВЫ.
В Воскресный денёк, зазвонил в доме моём телефон и хриплый голос дружка моего Лёшки Братухина, спросил:
Не грустишь…?
По крайней мере не пою…, с иронией ответил ему я. Помедлив, Алексей перешёл к делу.
Смотри денёк какой…, нет настроения на реке подышать свежим воздухом. Затем, слегка сбившись с мысли… нерешительно, а потом как бы резанув по воздуху кулаком, сказал:
А что, пивка б набрали с собой и рыбалка наша, нам б удалась.
А на кого поедем…? Осторожно спросил я своего друга.
Да хоть на кого…, возрадованный моим согласием, ответил Лёха.
Хорошо, приезжай, ответил ему я, и положил трубку. В Берёзово, мы с Алексеем считаемся крепкими рыбаками. Оба владельцы двух пароходов, оснащённых моторными лодками, рыбацким инвентарём, сете материалами. Но сегодня случай особый, не требовались пароходы, сложная рыболовецкая снедь. Поджидая дружка, я кругами ходил по своему двору и думал: «А какую рыбалку нам сегодня организовать». На дворе октябрь. В конце месяца рекостав. К этому времени у местных жителей, рыбка в зиму уже заготовлена. Особенно азартные рыбаки ждут по рекоставу Нельму Щёкура. Прекрасные скажу вам контрасты, почти как у Пушкина. Мороз. Солнце. Река. Сеть. Нельма экземплярчики от десяти, до двадцати килограмм. Стукнув о «слани» лодки своим упругим телом, чуть поизвившись, обожженная морозом крайнего севера Нельма, затихает, а ещё через часик становится мёрзлой.
Для местных жителей рыба- это заготовка в зиму номер один. Для жителя Берёзово, есть такой негласный план. Сырка, сотню штук солёного в колодку. Десятка три муксуна, и тоже в колодку. Соление в колодку- это когда лето, жара. Деревянные бочки для засола ставятся в ледник. Ледник- это сделанная яма со льдом. Добытая рыба закладывается по принципу- ряд муксуна, три пять штук. Ряд соли. И так до верху. Причём муксун солится двадцать два дня. Сырок, десять. Сверху на засол ставится лёгкий гнёт, что б рассол закрыл сверху рыбу. После засола, рыба промывается от соли и хранится в том же ледяном погребе. Сегодня же, её хранят в домашних морозильных ларях. Которые прочно вошли в обыденную жизнь северян.
Пироговка- ласково называют трепыхавшуюся, только вынутую из студеной воды Нельму, или икряного Щёкура.
Фыркнула за воротами подъехавшая машина. И критикующий всех и всё Лёха, в рыбацком обмундировании, предстал передо мной в бравом и решительном на подвиги, виде.
Ну что…, критически оглядев мой домашний вид, и продолжил: Опять полдня, собираться будешь…! Время Лёня…, время! Нотационным голосом произнёс Лёха. Я не заставил себя долго ждать, облачился в тёплые свитера, брюки, сапоги бродни. Суконную энцефалитку и глянув на друга, предложил рыбацкий вариант:
Может поплаваем по реке селёжьей сеткой- щурогая наловим…?!
Конечно…, не дав мне договорить, перебил Лёха. И как именитый философ, вознёс в северный небосклон палец, сказав:
Сети в воде, рыба на сковороде. Щурогай- на севре называют мелкую щучку. Способ приготовления её прост. Масло. Сковорода. Щучки обваливают в муке с солью и жарят, даже не потроша. Изумительная вещь получается, скажу вам. В июля, августе на Северной Сосьве ловят Сосьвинскую селёдку. Такая рыбка водится в неё, в единственной реке, в мире. Не буду про неё вам рассказывать много, так как расскажу про неё позже в другом очерке. Скажу только, что она нравилась великому Петру Первому, Сталину, Черчиллю. Кремлёвской элите. За это она получила название- Кремлёвская селёдка. Ловят её двумя способами. Давний способ- невод. Современный- сплавная верховая сеть, ячеёй шестнадцать, восемнадцать миллиметров. Длинна, пятьдесят метров. Сеть вымётывается из лодки поперёк реки и плывёт вниз по течению, тридцать, сорок минут. Рука моя, поставила перед виновником рыбалки, мешок с селёжъей сетью:
Неси…! Указал ему я на мешок. Ещё пару штрихов, к рыбацкой снасти. И всё, несколько перекрёстков и авто Алексея Братухина, приостановилось у магазина с романтическим по северному названием- «Геолог». Робко с неуверенными тонами в голосе, после повисшей в машине паузы, наконец, спросил:
Сколько возьмём…!!!??? Изначально же, Алексей давал установку на пиво. Зная что я отношусь к этому напитку, с неуважением. Я же, проявив слабодушие, ответил:
Бери уж Лёха, пяти литровую баклажку.
Да ты что…,даже не взглянув на меня сказал, мой напарник. На реке минус три градуса, каких тебе одну по пять. Две надо по пять, это ещё что- то!! И да же не дав мне возразить, выпрыгнул из своей машины, шагом властелина Оби, пошагал в «Геолог».
Вот так…, рассержено глядя ему в след, думал я. Мной распорядились. К хорошему это, или к плохому, покажет концовка рыбалки. А пока…, Алексей заботливо укладывал две пяти литровки на заднем сидении.
Что б не упали, ласково приговаривал он. А то пениться пиво будет. Неловко удерживая под мышками, две стеклянных бутылки такого же, пива.
Ну вот…, облегчённо выдохнул он, протянув мне бутылку пива. Буржуйского за удачную рыбалку давай тяпнем. Колёса машины тукали о стыки дорожных плит, я отпивал по глотку пиво. Дорога резко пошла в низ, мимо тёмных кедровых ветвей, ещё чуть и бампер авто замер у самого уреза воды, Северной Сосьвы.
Ну вот, выдохнул Алексей, откинув куда то освободившуюся пивную тару- и дышать уже легче стало. И во мне, скажу вам, пивко сказало своё слово. Улыбнулся и спросил по наивному Лёху:
Интересно, а попадётся ли нам сегодня в сеть, какой ни будь сюрприз…? Лёха, как хозяин судьбы, взглядом орлиным в воды Северной Сосьвы, сказал:
О сюрпризах не мечтают, из зарабатывают…, при этом, бережно укладывая в моторную лодку, свои баклажки любимого пива.
Вот это твоя, указал он на ту, которая лежала по правому борту моторной лодки. А вот эта моя.
Хорошо с иронией сказал ему я, твоя воля! И оттолкнул от берега лодку. Настроение рыбацкого озорства, незаметно овладевало нами. Чуть покапризничав, в воде Крайнего севера, пустив синий дымок, завелась «Ямаха». Мотор прогревался, лодку по серебряной глади воды несло по течению вниз. На высоком кедровом яру, возвышался Берёзово. То самое, отмеченное кистью художника, самого Сурикова- «Меньшиков в «Берёзово».
Подожди…, гаркнул сквозь гул мотора, Лёха. Давай по глотку за отъезд.
Давай, согласился с его предложением я. И открутил от наделенного им бочонка пива, красную крышку.
Просто супер…, произнёс, оторвавшись от горлышка баклажки Лёха млея от удовольствия. Отпил свою дозу и я. Сейчас всё проще. Понятие расстояния, размылось. Ещё лет тридцать назад расстояние в тридцать километров по воде, на деревянной лодке с трёх сильным мотором, называлась она «Будара», ехали десять часов. То сейчас мы с Алексеем, долетели б это расстояние на Ямахе, за сорок минут.
Где булькаться будем…? Сквозь гул мотора спросил я Лёху.
Тот не моргну глазом, указ пальцем вертикально вниз: А прямо тут и давай. Я сбавил газ, и ткнулся в берег. Дальше было как говорят шофера «по накатанной». Мешок с сетями я перекинул на нос. Алексей установил, в уключины греби. И…
Ну что в перёд…! Но…, Алексей, вдруг мне возразил.
А по пивку…! Ведь не попадёт ничего. По Нижнее Обским понятиям, это абсурд. Рыбы здесь, в буквальном смысле, кишит. И вновь я покорно согласился с доводами своего друга, правда без сожаления, присел на корму лодки. Поднял на вытянутые руки, пяти литровую бутылку пива и поглядывая в воды реки Вагулка, в мыслях прося её милости, богатого улова, отпил хорошую порцию пива. Отпил свою порцию и Лёха. Враз закончив вкушать, этот старинный напиток на уровне телепатии, мы без слов приступили к действию. Послушно завелась Ямаха. Лодка отплыла от берега. Не спеша взяла курс к стержню реки, в её чёрные заводи, по преданиям в которых водится не только рыба, но и сила- нечистая. В неё то мы и решили запустить сеть. Вот требуемые пятьдесят метров в реку. Мотор послушно заглох, несколько шагов и я с кормы, переместился на нос лодки. Где лежал мешок с рыболовецкой сетью. Речной конец сетки с буем, плюхнулся в воду Вагулки. И дело пошло. Сетка в реку, лодка в берег. Пять минут и всё. Сеть плывёт поперёк реки, вниз по течению, лодка у бережного конца вместе с ней. Нам оставалось чуть подгребаться, чуть подтягивая её к берегу. Алексей не спрашивая меня, спешно отпил из своего бутыля. Я, зорко смотрел на речной буёк, в тревоге подумывая:
А не зацепилась ли сеть, за лежащую на дне какую ни будь корягу…? Опасения мои сбылись. Буёк накренившись, встал.
Чёрт побери мысленно ругнулся , и с носу стал выбирать сеть. Метр по метру выходила из воды сеть. Плав не удался, но что сделаешь, на то она и рыбалка. Вот подобрались к месту зацепа- сеть вертикально уходила ко дну. Ещё несколько спинных усилий и сеть, хрустнув мерёжей, оторвалась от коряги. Пастью, жадно ловя воздух, запутанный в сети, извивался щурёнок.
Отпусти его…, жалобно попросил Лёха.
Как скажешь…, улыбнулся в ответ ему я, и освободив из плена щучку, придержал его над водой, при этом попросил друга:
А ты Лёш, как в сказке, желание ему выполнить попроси…
А какое желание…, задумался Лёха, и тут же спохватившись, твёрдо сказал:
А какое желание щучка, что б у меня всегда на столе- водка столичная, водка пшеничная. Мясо говядина, мясо баранина. К водке конечно, чуть сбившись, оговорился Лёша.
Слышала…? Поднеся к своему носу, прокричал я щучке.
Слышала…, зевнув своей пастью ответил заблудший щурёнок. Я осторожно положил его на воду, тот с достоинством вильнув телом, пошёл в глубины Вагулки.
Вот так Лёха, рыбы не добыли, но водкой и мясом, себя обеспечили на всю жизнь. Что делаем дальше…?
А что дальше…, молвил мой друг, спускайся, с носу ко мне и обмоем почин. И на Сосьве метнём нашу сеть.
Слушаюсь…, поддакнул ему я, и выпрямив занемевшую спину, перешагнул через стекло в лодку. Алексей плотно обхватив ладонями свой пивной пай, глядя в глубину горловины, улыбался чему своему, наверняка интимному.
Эх…, выдохнул я, положив свою ладонь и на свою баклажку. Не привыкать нам Лёха, по Оби об коряги драть сети…! А сегодня тут мы, не ради рыбы. А так, побыть на природе, подышать свежим речным воздухом. Березяне то же не спали. То и дело по реке сновали лодки. Те кто возвращались с рыбалки, сидели на своих местах не подвижно, втянув при этом свои головы в плечи. Изрядно поднагруженная рыбой лодка, гнала вокруг себя, крутую волну. А те кто держал курс туда, на пойму Оби, где рыба ещё плещется в водах, были веселы, кивали всем головой. У них, наверняка, как и у нас, стоял изумительный запас горячительных напитков. Они конечно, прикладывались к нему. И горячо обсуждали экономическую и политическую ситуацию в стране и в мире. Молча сидели мы с другом в лодке, тянули казённое пиво, тихо покачиваясь на волнах, по течению плыла наша лодка. Что ещё надо для души лучше, кроме красоты, которая успокаивала наши эмоции нравы, заставляла умиляться наши сердца. Отрыгнув из себя газы, Алексей закрутил крышку, бережно уложил бутыль по своему борту, вопросительно посмотрев на меня, сказал:
Ну что, на Сосьву Северную…!
Есть товарищ командир, улыбнулся ему я. Аккуратно завёл мотор, включил реверс, и лодка набирая скорость, поднялась на редан. И огибая обрывистые берега посёлка, взяла курс на Северную Сосьву.
Ну что…, в уме прикидывая следующий плав. Рыбы там будет явно поменьше. Зато зацепы исключены. Рука уверено держала румпель мотора, мысли в голове зашевелились быстрей, градус пива говорило о себе знать. Шлюпке предстояло обогнуть по реке старинный град Берёзов, в котором закончили свои дни, светлейшие князья Меньшиков и Долгорукий, граф Остэрман и другие меньшей светлости и биографией чуть помутней. Например- Троцкий, который в Девятьсот пятом году из Берёзово бежал из царской ссылки. Вот позади нефтебаза, лодка огибала трубы лодочной станции, нал которой взметались ввысь глиняные обрывы, обросшие на верху косматыми кедрачами. А вот гниющий деревянный причал, местного рыбокомбината, вокруг которого в беспорядке пришвартованы полуржавые корабли рыболовецкого назначения. И запах, неповторимый запах цехов в которых перерабатывается рыба. А вот и устье Вагулки. Лодка выплывала, на северную Сосьву. Ещё недавно тут располагался гидропорт, где АН 2 на поплавковых шасси, успешно трудились, на благо Березян. Лодка скользила по свинцовой глади Северной Сосьвы. Остывшая, почти до температуры смерзания вода, казалась твёрдой как лёд. Лишь только брызги из под днища борта, говорили о её текучести. А вот и причал Берёзово. Там швартуются пассажирские теплоходы, курсирующие по Оби, быстроходные метеоры, грузовые пароходы с баржами. Доверху гружёные в основном строительными материалами.
Ну что…, оглянулся вопросительно Алексей, мы на месте.
Окей! Уловил его мысль я, сбавил обороты движка и стал подрабатывать на точку замёта сетей. Обычно в августе, на этом месте мы ловим Сосьвинскую сельдь, но сегодня уж что попадёт. Слаженно без суеты, я заглушил движок, перешёл на нос лодки. Лёха воткнул, в уключины греби, буёк полетел, в воду и через пять минут сеть поплыла по реке. Смиренно я присел на сиденье с улыбкой вспомнив, отсовскую поговорку: Сети в воде, рыба на сковороде. Я осторожно перебрался в лодку. Ухватил свой бутыль с пивом, как следует приложился к его горловине, после чего крякнул и восторженно произнёс:
Вот она Лёха жизнь то…! Река…, Плывущая сеть…, Мороз и солнце…! На высоком бугре- Берёзово с красивейшим храмом Пресвятой Богородицы.
Погреби…, в ответ попросил меня Леха.
Без проблем…, внял его просьбе я, и пересел за греби. Алексей вальяжно, как господин, сладко щурясь от осеннего солнца, взялся за свою баклагу пива. А на рекешла жизнь своим чередом. Пустынно не было. Напротив нас посреди Сосьвы, остановилась лодка. Компания, два парня и две девчонки, видно то же решили воскресный день провести на речке. Доносился смех, музыка. Праздничная улыбка по моему лицу. Всё- таки молодец Лёха, что вытащил меня сегодня на реку. Поплавки у сетей то и дело дёргались, уходили под воду. Это крупная рыба как об забор билась в частую мелкую сеть. Всё- таки есть в реке рыба, будет и в ячее. Лёха глянул на свои часы, довольно посмотрел на меня и сказал:
Двадцать минут плывём, зацепов нет.
Угу…, кивнул ему я, подумав: И в сеточке за это время наверняка, что- то попалось. От набегавшей волны, наша лодка слегка покачивалась, покачивалось и в Алексее баклажке пиво. Которого кстати осталось, не более, чем на два приёма. Кстати Алексей сам по себе, товарищ редкого характера- харизматического северного. Хриплый и громкий баритон его голоса, который раздаётся прежде, чем успела подумать его голова. Отсюда у него иногда возникают проблемы. Но это ерунда, всё жизненно. Он крепкий парень, бывший лётчик, сейчас у него громадный пароход с баржой, на котором таскает по Оби различные грузы. Как то вечером, ещё в более ранние годы, в раздумьях Алексей шагал по Берёзову, в местный ресторан «Сосьва». На брюках стрелки, и новенькая рубашка, одет с иголочки, лето… Ну какому ещё активному в жизни индивидууму, усидиться дома. Конечно в перёд, в ресторан, в массы. Вот и шагал Лёха, одетый с иголочки, с новенькой купюрой в заднем кармане, предвкушая в душе мелодии ресторанного оркестра. Знакомство с прекрасной дамой.
Всё позади…, успокаивал он себя. Вспоминая сюжеты прошедшего дня. А сегодня в его жизни, действительно состоялось событие. Обмыть которое сегодня, Алексей был обязан. После окончания лётного училища, Алексей отлетал четыре года вторым пилотом на самолёте АН2, прошёл вводную программу в командиры воздушного судна. А сегодня состоялся совет командиров авиапредприятия, на котором его кандидатура в командиры, была одобрена. Одна лишь только клякса. Командир третьей эскадрильи, задал Алексею нелицеприятный вопрос:
А вы помните как меня послали прошлым летом нах… !
Да…, помню! Ничто же сумятясь ответил емуЛёха.
Объяснитесь почему…,сведя вместе брови, вступился замполит. Не мигнув глазом, Алексей парировал:
А потому что дело было в кабаке и оба были пьяные. И спор у нас был, из за гардеробщицы. С которой он целовался. Хотя с этой «шмарой» никто не целуется. Я и сделал ему замечание, когда проходил.… От такой развязки, лица заседавших озарились в улыбке. Лёха вышел из нависшей на него угрозе, победителем.
Привет, уважаемый…! Протянул руку, ощерившись в улыбке Серый Местный шабашник, бывший футболист Ворошиловградской «Зари». Неугомонный забияка, картёжных баталий.
Серый был не такой, как мещане. Он одевался по- другому- с изыском. Его походка и взгляд, как бы искали добычу.
Привет…! Буркнул в ответ ему Лёха.
Ты докуда…? С иронией вопрошал Серый.
Как докуда, парировал ему Лёха. Весь мир в вечернее время сидит в кабаках, вот и я. Хуже всех остальных что ли, с гневными нотками в интонации, закончил свои вводы Лёха.
Возьмёшь меня, примирительно спросил Серый.
А ты что, кусок рубероида что ли, …брать тебя! Ноги есть и шагай со мной, приглашаю. Два разно породных, прямо противоположных по менталитету, характерах и образу жизни джентльмена, не спеша шагали по деревянному Берёзовскому тротуару, в ресторан Сосьва.
О…, Тюня! Привет! Озарившись в улыбке, хлопнув в ладоши, запричитал Серый.
Привет…! Виновато в ответ хмыкнул Тюня, отворачивая в сторону физиономию, на которой доживал свои дни, сине бардового цвета синяк.
Опять под кузнеца попал…, прокомментировал в слух Серый.
Да…, в страдании сморщил своё лицо, Тюня. Пьяного отбуцкали меня грузчики. А вы куда…, с любопытством спросил Тюня.
Как куда…, ораторски произнёс Серый. Весь мир по вечерам сидит в ресторанах, а мы что, хуже что ли, вот и идём с Лёхой. В блаженстве расплывалось лицо Алексея. Что ни говори, а метко сказанная им фраза о мировом сообществе, которое каждый вечер пребывает в ресторанах мира, нашла поддержку и одобрение авторитетной общественности его региона. Пусть хоть для начала в лице Серого и этого Тюни. А меня возьмёте…, умоляюще попросился Тюня. С видом не ниже, первого придворного, но никак не ровни, Серый спросил:
Ну что…, берём Тюню?
А куда его денешь…, пусть идёт, хоть на элиту общества посмотрит, вдруг, да бухать меньше будет. И вот уже троица, отгоняя от себя комаров и мошек шагали туда, где по мнению Лёхи, отдыхал весь мир. По крайней мере, он так думал. Тюня был из того же потока, что и Серый- город Ворошиловград. Тютюнник его фамилия. Из футболиста быстро перевоплотился в шабашника, в составе бригады под руководством Серова, оказался на севере. Правда Тюня в составе бригады, долго не устоял. Попросту говоря, его выгнали. Причиной тому, была- пьянка. Дела на север у них пошли в гору. Имея высшее образование все как один, матёрого вожака, они плавно воли в экономику севера, в направлении шабаш пром. А являясь лидером и знатоком классической литературы и душ человеческих, Серый имел подход к местным директорам совхозов, колхозов, предприятий и учреждений. От слова рубль, сказанное на ушко, выше названные, падали в обморок. И дело пошло. Строили всё. От туалета четырёх очкового, в райсполкоме, до коровника в совхозе, или ледника на рыбоучастке. При этом исправно откатывая наличку, руководителю страны Советской. Приглашённых компаньонов добавилось ещё больше. В ресторан заходила компания, человек десяти. А дальше всё, как всегда. Официантки сдвинули два столика, в один, чинно уселись. Во главе конечно наш Лёха, справа Серый. М вечер скажу вам, тогда удался. Пили…, пили правда много. Играла музыка, танцевали быстрые танцы, танцевали и медленные. Что самое удивительное, вечер обошёлся без драк. Хотя, драки в ресторане Сосьва, дело обыденное настолько, что в момент их возникновения, администрация ресторана, никогда не вызывает милицию. Дерущиеся, послушно потом оплачивают битую посуду, или за другой урон, нанесённый ресторану, в дикой схватке. Музыканты лишь приостанавливают свои мелодии вальса, иль наоборот подыгрывают дерущимся, быстрые ритмичные звуки. Увы, таков менталитет Берёзово. Местные не любят приезжих. Приезжие не любят местных, считая их «валенками». Хотя «валенки» эти, совсем не валенки. Даже учитель черчения в Берёзовской школе, из местного арьергарда , носитель генов предков родившихся на каторге острога Берёзов. Причём носитель гена свободомыслия, вольнодумия. Ведь ссылали в Берёзово таких, четыре века скряду. А уж подраться для Березянина, то же самое что для Москвича, спеть песню. Ну а сегодня как говорят «всегда бы так», в завершение ресторанного вечера, изрядно похмельный Алексей, на месте своём, с одной из знакомых, спорил о жизни. Что говорить, зарплата пилота позволяла ему, быть властелином. Спокойно и уверенно судить о жизни, о её изъянах. Тем, более вкусно поев, и сладко подумывал, что вечер, в ресторане обошёлся ему на дурнячок. Наверняка шабашник Серый, отвалил ресторану уже сполна. А ему, властелину, оставалось, лишь крякнув встать и уйти восвояси домой, иль к собеседнице этой. Тут уж как повезёт. Тюня уже за рестораном в травке пребывал в сне летаргическом. Бедняжка, совсем уже допил, двести грамм и всё, готов. В этот момент знал ситуацию лишь только Серый. Видя что стол опустел, за которым лишь Лёха с девчонкой. «Пора- ка смотаться», а то заставят платить. И на выход, тем более я приглашенный, успокаивал Серый себя, за тихое покидание друга. И вот крыльцо, но…
А кто платить будет…? Как приговор навис над Серым вопрос. Серый с достоинством выпрямил спину, и чётко как трезвый ответил:
Как кто…,Братухин! Банкир он сегодня. И пошагал своей неспешной, дворянской походкой.
Алкаши…б, смачно ругнулась Танюшка в белом высоком кокошнике и пулей ринулась в зал. Ей то стало понятно, что счёт будет оплачен, лишь только после большого скандала. Ну что уважаемый…, с вызовом произнесла она и шлёпнула ладошкой, на которой лежал счёт, о край Лёхиного стола. Плати…!
Да нет проблем…, певуче показывая свою состоятельность милой собеседнице, восседавшей возле него. И вглядевшись поподробней в предъявленный ему счёт, побагровев, взревел:
Не понял…, я что, всю Россию оплачивать буду…? За козла меня держите…?
Ты не выражайся тут…, в ярости предупредила, подбоченись официантка. Твои собутыльники, все показали на тебя. Не платишь…? Всё…, пошла вызывать милицию!
Да хоть Рональда Рейгана вызывай…, громко впечатывал ей в лицо, каждое слово Лёха. Вот считай моё…,- бутылка водки, салат, горячушка, морс и так же как она счёт, припечатал деньги, в угол столика.
Копец приплыли…, шмякнул своими губами Лёха, с ненавистью глядя на речной буёк.
Короче Лёха…, взял своя слово и я. Мне такая рыбалка не нужна. Выдёргиваем из воды сеть и хорош.
Как скажешь…, кивнул в знак согласия свой головой Лёха. Речной буёк, буровил вокруг себя, набегавшую на него воду Северной Сосьвы, как бы говоря: Всё ребятки, отрыбачились. Хорош на сёдня. Напор немалый, скорость реки семь километров в час.
Отрыбачились, дак отрыбачились…, шёпотом приговаривал себя я, перебираясь на нос лодки. После чего начал выбирать из реки сеть. В первых метрах сети, заизвивались рыбки. Причём такие крупненькие и крепкие. Приглядевшись понял- это пескари. Заметил их и Лёха. Щёлкнув пластмассовыми боками своей пивной баклажки, спросил:
А это ещё что за падаль…? Я, приостановив выборку сети, поправил его:
Не падаль это, а рыба царева, литературная- Премудрый пескарь называется…!
Всё равно падаль, цыкнул слюной сквозь зубы за борт лодки, Лёха. Но вопреки рыбацким неудачам, из воды вместе с сетью, вынырнула ещё связка пескариков. Пять штук, посчитал я. Да и первых два. Вот бы ещё с пяток запуталось, заныла, вопрошая добычи, моя душа. И будет жарёха.
Давай выпутывай…, попросил я Лёху.
Не командуй…, ответил тот, сам путай, я падалью не питаюсь.
Ну и чёрт с тобой подумал я. А пескарики как бы услышали мою просьбу, строем и по три, и по пять, шли из Северной Сосьвы. На последних метрах, сеть соскользнула с зацепа и вот- штук тридцать есть. Довольно поглядывал я, на шевелившуюся от рыбы рыбацкую сеть. Ловил в детстве на закидушки, я пару пескариков. Но, видя обилие другой рыбы, значение им, я как то не придавал. Но сегодня…?! Во первых они все были крупные, плотные, все как один. Во вторых, их много, а значит из них можно приготовить что то стоящее и вкусить вкус вволю.
Ну…! Довольно глянув на друга. Теперь можно и жахнуть…! Лёхина ёмкость опустошённая, обессилившая, сморщенная лежала на дне лодки, плывущей вниз по течению. Моя же, с виду с виду ещё бодрая, сама как бы просила: «Ну допей же меня…?!». Я, открутил пробку, отпил сколько хватило дыхания и передал её Лёхе- добей…! И не спеша, взялся выпутывать из сети рыбу.
Ну вот, четверть ведёрка шевелящихся пескарей в нашем распоряжении. Сполоснув руки от слизи, за бортом лодки, руки. Завёл мотор и домой, вдоль избеганных с детства берегов Вагулки. Хмель, честно говоря играл в воображении. Панорамы рыбацких и охотничьих баталий, захватывали дух, заставляя при этом широко улыбаться и созерцать вокруг светящимися как звёзды горящие в ночном небе, глазами. Тем и прекрасен, наверное, пивной напиток. Что мягко пьётся, хорошо говорится и отступает быстро. Пока ехали до машины, выгружались из лодки. Потом домой и вот итог. Ясный ум и лёгкость в теле. Видя что Алексей в нерешительности затоптался на месте, я упредил его, что б домой не собирался.
Видишь, что у нас есть…?! Тряхнул перед его носом я ведёрком с добычей.
Ну…?, Показательно сморщив свою физиономию Лёха.
Да вот сейчас из них тебе такой фокус покажу- век помнить будешь.
Делай…, внятно сказал Алексей, а я прогуляюсь за пивочком, до лавки.
Иди…, только на меня не бери. Вернулся Лёха так же быстро как и ушёл. В руках держа пятилитровую баклажечку пива. Подмигнув мне, сказал:
Ну что факир…, я готов смотреть на твои фокусы.
Прекрасно…, откликнулся я, держи вот, и шлёпнул перед ним тапочки. Дело закипело. Я вылил в ведро к пескарям воду, промыл их. Пескарики от водички зашевелились, заплавали. Что говорить, вода стихия рыбная. И действо наше, перенеслось на кухню. Мелкую щуку (щурогай), на севере готовят так. Муку перемешивают с солью. После кладут в неё рыбу, перемешивают и всё, продукт готов к жарке. Такую же технологию, уготовил я, и нашим пескарикам. В большое блюдо, я насыпал муки, соль, перемешал всё это и глянув на Лёху, сказал:
Гляди дорогой, как пескарики сами рвутся к тебе на стол…! После чего взял ведёрко, в котором взбодренные водичкой, хлопали жабрами, извивались рыбки. Аккуратно высыпал их в муку. Что тут началось. Видно почуяв свободу, рыбки зашевелились, запрыгали, превращаясь из чёрного цвета, в белый. Густо обваливаясь, в солёной муке.
Видишь Лёха…, с иронией сказал я. Не простых рыб, поймали мы с тобой. А рыб самовалок. Которые сами себя в муке обваливают. И наконец заулыбался Лёха. И кинул реплику, кивнув в сторону тазика с рыбой:
Весёлые пескарики…!
Во…! Я победно поднял в потолок, свой указательный палец. Вот так блюдо наше и назовём: «Весёлый пескарь, из Северной Сосьвы». Жарить, их то же было легко. Имея круглую форму, пескарики сами катались по сковороде. И через минут так тридцать, горка золотых пескариков, украшала осенний стол.
Дак вот Лёша…, даю зуб за то, что не сможет позволить себе сегодня поставить на стол, ни один олигарх, или шейх, вот таких вот пескариков, из Северной Сосьвы. А мы можем…!
Дак надо обмыть…, с пониманием предложил Алексей, и потянулся за пивом. Я тут же убрал его руку, открутил пробку и баклагу его, перевернул в мойку.
И глядя на него, как гипнотизер, сказал:
Тут надо вот что…! И водрузил на стол бутылочку хорошей водки. Так будет правильней…! Возражения есть…?
Нет…, с улыбкой ответил Братухин. И первый тост был конечно за пескаря, из Северной Соьвы. Второй, за удачную рыбалку. Пили за Крайний Север…. И день нам в конце, показался почему то коротким.
